За песню «Прощай, любимый город» на Соловьева-Седого написали донос
Светлая голова
Фамилия композитора - Соловьев. Вторую часть он приписал по совету профессора консерватории Петра Рязанова. Тот заявил: более неблагозвучную фамилию для композитора придумать трудно.
- Сколько уже Соловьевых музыкой балуются… Создашь что-нибудь стоящее - им припишут, плохое - при тебе останется, - посетовал он.
За псевдонимом дело не стало. В детстве Василек выгорал добела и становился похож на одуванчик. За что схлопотал дворовую кличку «Седой». Из имени и псевдонима придумал подпись нотными знаками: «Фа-си-ля Си-до» («Василий Седой»).
Летаргический сон
Отец нашего героя - Павел Павлович Соловьев - служил старшим дворником на Невском проспекте в Петербурге. Следил за порядком похлеще участкового, за что снискал всеобщее уважение. После укуса клеща Соловьев-старший год провел в летаргическом сне. Самоучкой освоил гармонь. Васе - младшему из четырех детей - подарил балалайку, на которой тот быстро выучился бренчать и с соседскими мальчишками организовал трио. Мама Анна Федоровна, служившая горничной у исполнительницы романсов Анастасии Вяльцевой, заслужила от той подарок: граммофон и грампластинки с песнями артистки. Василий заслушал их до дыр. Зная интерес мальчика, живущий в доме виолончелист брал его с собой на спектакли в Мариинский театр.
Колыбельная для фронта
Во время Великой Отечественной войны за песню «Вечер на рейде» («Прощай, любимый город») на композитора составили донос: мол, это сочинение может быть использовано любой армией, вплоть до фашистской, ведь никакого намека на Красную армию тут нет. Но композицию услышал Константин Симонов, и текст с нотами разбросали на передовой с самолетов - для поднятия боевого духа.
Не менее трудная судьба у пронзительных «Соловьев». Вместе с поэтом Алексеем Фатьяновым композитор написал их в тяжелейшем 1942-м. Песня получилась настолько эмоциональной, что ее выпустили только в конце войны. Впервые в истории произведение о войне было написано в ритме колыбельной.
«Тоскливая дрянь»
«Подмосковные вечера» вечера изначально были «ленинградскими». В 1955-м, когда песня на слова Михаила Матусовского только появилась, известные артисты отказались ее исполнять. Сам автор называл композицию «тоскливой дрянью». Песня прозвучала в документальном фильме «В дни Спартакиады» и вместе с картиной должна была отправиться в архив. Но актер МХАТа Владимир Трошин так душевно ее исполнил, что она мигом покорила сердца, а потом вместе с «Катюшей» и «Калинкой» вошла в тройку самых популярных русских песен XX века.
Ночная телеграмма
В искусстве розыгрышей Соловьев-Седой переплюнул самого Никиту Богословского. Когда у Василия Павловича и его жены Татьяны родилась дочка, несколько ночей подряд они получали телеграмму от неизвестного с одним вопросом: «Как пописала Наташа?» Василий Павлович вычислил озорника и в пять утра отправил Богословскому: «Стул нормальный». И так трое суток. В ответ прилетела «молния»: «Сдаюсь».
В стране глухих
Когда Наташе было около года, выяснилось, что ребенок не слышит. Наши врачи разводили руками, иностранные предлагали провести трепанацию черепа, но гарантий не давали, и родители не пошли на риск. Повзрослев, Наталья стала актрисой Театра мимики и жеста. Когда в 1963-м Соловьев-Седой предложил открыть его Никите Хрущеву, тот неожиданно согласился: «А давайте. У меня вон племянница глухая». На сцену этого театра выходили дети других известных родителей - Героя Советского Союза летчика Слепнева, дирижера Силантьева.
После дождичка в четверг
Рассказывают, что году в 1979-м у Василия Павловича на даче в Комарово потекла крыша. Он нанял кровельщиков, договорился о цене, а когда рабочие пришли за расчетом, заявил: заплачу, но только после первого дождя. Рабочие решили: обманул композитор. Спустя время тот звонит бригадиру: «Приезжайте все за расчетом». Люди заходят в дом, а в гостиной накрыт шикарный стол. Кстати, заплатил Василий Павлович сумму, в два раза большую, чем договаривались.
Законный интерес
Наследники Соловьева-Седого - внук, его дочь и племянница не раз обращались в суд, возмущенные неправомерным, по их мнению, использованием произведений автора.
В 2002-м подали иск к кинотеатру «Художественный», который показывал фильм «Восток - Запад», где звучала музыка Василия Павловича. Отсудили 84 тыс. руб.
В 2004-м потребовали от ОАО «Российские железные дороги» выплатить 1,6 млн руб. за то, что оно в дикторских объявлениях без заключения договора использовало фрагмент «Вечерней песни» («Город над вольной Невой»).
Зарыл под яблонями три бутылки коньяка
Яркие воспоминания о встречах с Василием Соловьевым-Седым оставил композитор Александр Колкер в книге «Лифт вниз не поднимает».
Еще в студенческие годы в Ленинградской консерватории сдружилась троица - Вася Соловьев-Седой, Ваня Дзержинский и Николай Ган. Денег было негусто. Однако, получив первый авторский гонорар, решили шикануть. Махнуть на юг, к морю. На троих денег не хватало. По жребию в Крым отправились Вася и Ваня. Всю наличность пропили дня за два. Оставшейся мелочи хватило лишь на телеграмму: «Ленинград. Консерватория. Гану. Еще».
Вася любил путешествовать по стране. Летом он частенько ездил в Москву на своей «Волге» вместе с закадычным другом и шофером Виктором Евстигнеевым. Где-то под Вышним Волочком решили искупаться. Жара. Разделись. Влезли в речку. И вдруг… Бежит народ, что-то кричит, руками машет: «Куда полезли?! В речке боеприпасы!»
Оказывается, недавно именно в этом месте саперы обнаружили подарок военных лет.
- В войну видывал и не такое, - замечает Василий Павлович, сохраняя спокойствие и выдержку. - Меня, друзья, этим не напугаешь!
Вылезли из воды, оделись, сели в машину и помчались в сторону Москвы. Проехав километров 30, храбрецы обнаружили, что едут без ботинок. Только Вася мог позволить себе войти в отель «Метрополь» в носках.
Свадьбу своей единственной дочери Василий Павлович справлял долго и в разных местах. Апофеоз события проходил на даче, в Комарово. Огромный участок - полгектара, огромный дом, огромный сад. Гостей было много. Гуляли на славу. Прошло несколько дней. Татьяна Давыдовна, жена композитора, всю жизнь провела в суровой борьбе с алкоголем. Без ее высочайшего разрешения нигде и ста грамм не сыщешь. Все стерильно!
Начинал Вася работать рано утром. Но после свадьбы дочери стал быстро уставать.
- Что-то я притомился, - говорил он жене. - Пойду в сад яблоньки окучивать.
- Иди, Васенька, иди, - соглашалась Татьяна Давыдовна. - Это полезно! Только прошу тебя с участка не уходить. Час ранний, магазин еще закрыт.
- Татьяна! Как ты могла подумать?!
Минут через 20 Вася приползал на бровях. Оказывается, в разгар свадьбы этот остроумный и дальновидный мужик зарыл под каждую яблоню по три бутылки «Отборного» коньяка. Талант!
Однажды Вася недобрал. А был уже второй час ночи, и взять было негде. Крадучись спустился на улицу и стал ловить машины, чтобы добыть бутылку. Ночью, в расчете подработать на таких страждущих, шоферы возят под сиденьем бутылку-другую водки. Наконец великий Василий останавливает грузовик с выдвигающейся люлькой. Повезло. Пожилой шофер достает из-под сиденья бутылку. Вася садится к нему в машину:
- Стаканы есть?
- Ну.
- Тогда наливай. И себе тоже.
- Я за рулем. Не буду.
- Ты что, сукин сын, каждую ночь пьешь с Соловьевым-Седым? Наливай, говорю!
- Закуси нет!
- Наливай!
Тяпнули. Стали болтать. Вспомнили военные дороги…
Минут через 20 Вася захорошел, почувствовал, что добрал.
- Сажай меня в свою люльку и вези вон к тому окну. Это приказ! - пропел пьяный композитор на мотив какой-то оперной арии.
Татьяна Давыдовна никогда не знала: придет, не придет? Жив ли?
Ночь. Тишина. Как маятник слоняется она по гостиной. Вдруг слышит, кто-то тихо скребется в окно. Подбегает к окну. Отдергивает штору. В призрачном свете ночного фонаря ей улыбается пьяная и счастливая физиономия любимого мужа.
С Васей мы встретились в аэропорту Пулково. Он летел в Одесский театр музкомедии на премьеру своей оперетты «У родного причала». Я и Ким Рыжов летели в тот же театр, чтобы показать оперетту «Журавль в небе».
Начали еще в аэропорту, в ресторане. Накачались изрядно, а ВПСС взял еще с собой несколько стеклянных фляжек с коньяком. В полете великий песенник и мы, его попутчики, уничтожили все запасы и стали громко, на весь самолет, выяснять, кто из нас самый талантливый.
В Одессе нас встречал весь театр. Первым по трапу скатился Вася, за ним, не удержавшись на костылях, спланировал Кимуха. Я не упал лишь потому, что тащил чемоданы, служившие мне опорой.
Премьера прошла на ура. Вся Одесса кричала: «Желаем автора!» Слегка проспавшись за три часа, на сцену вышел САМ:
- Дорогие мои евреи! Я вам еще не то напишу! - крикнул Вася в зал.
- Ура! Чтоб ты так жил! - неслось из зала.
- Давайте все вместе споем мои «Подмосковные вечера»!
Больше Вася сказать ничего не мог. Его повело в сторону оркестровой ямы. К счастью, артисты в последнее мгновенье не дали ему грохнуться вниз.
Соловьев-Седой умирал в «Свердловке». Это ленинградская «Кремлевка». За несколько дней до смерти в разговоре со мной великий мастер сказал, вернее, прохрипел: «Саня, ты лучше других знаешь ящик моего письменного стола, где лежат все мои регалии. Отдаю весь этот драгметалл, только бы один-единственный раз сходить в лес по грибы…»
Навечно в архиве
- Более 700 песен.
- Более 90 произведений, написанных в годы Великой Отечественной.
- 25 млн грампластинок.
- 50 кинофильмов, где звучит музыка композитора.
