Живописец Перов: история его самых известных картин

Каждый раз, когда оказываешься в Третьяковской галерее и стоишь перед знакомым с детства полотном, возникает такое чувство, что в эту самую минуту всемирно известный шедевр принадлежит исключительно тебе. Ничто не мешает зависнуть перед ним, рассматривая каждый мазок и каждый штрих.

Полотна Василия Перова из тех, от которых уходить не хочется. «Тройка», «Рыболов», «Охотники на привале»… - картинка в твоем букваре и классика, которой люди восхищаются много лет. Мы выбрали пять его самых узнаваемых работ – у каждой из них своя история.

1. Самая трогательная

«Тройка» (1866)

• Холст, масло, 51,5 x 65,8 см
• Государственная Третьяковская галерея, Москва

Картина, на которую без слез не взглянешь. Второе ее название – «Ученики-мастеровые везут воду». В центре Перов изобразил девятилетнего сына странницы – «тетушки Марьи». Мать долго не соглашалась, чтобы «барин» писал ее Васю, боясь, что после этого он зачахнет. И как чувствовала беду. Через четыре года мальчик сгорел от оспы. Марья, встретив художника, попросила разрешения взглянуть на полотно с Васенькой – тот привел ее в Третьяковку. «Приблизившись к картине, она остановилась, посмотрела на нее и, всплеснув руками, как-то неестественно вскрикнула: «Батюшка ты мой! Родной ты мой, вот и зубик-то твой выбитый!» - и с этими словами, как трава, подрезанная взмахом косца, повалилась на пол», - вспоминал живописец. Он оставил убитую горе мать одну, и она целый час молилась, стоя на коленях перед изображением сына.

2. Самая страшная

«Утопленница» (1867)

• Холст, масло, 68х106 см
• Государственная Третьяковская галерея, Москва

Выловленное из вод Невы безжизненное тело – как иллюстрация к криминальной хронике. Добиться полной достоверности художнику помогло посещение морга, где он нашел труп молодой девушки. Мертвая лежала на дощатом полу, под которым был лед, чтобы тела дольше не разлагались. Провожатый Перова бесцеремонно сдергивал с покойников простыни, приговаривая: «Эво! Сколько у нас красавиц-то! Выбирайте, ваше благородие, которая вам более подходяща». Художник выбрал. Провожатый, взвалив труп на плечо, как мешок с овсом, пошел из ледника в комнату мастера. Там он бросил со всего размаха ношу на пол. И художник, вглядевшись в заострившиеся черты, обомлел: то была знакомая ему проститутка Фанни – он писал с нее богородицу. Почему с проститутки? Да другой натурщицы не нашлось. Девушек для позирования поставляли бордели, потому что «порядочных» барышень надо было еще уговорить раздеться за гроши. Перов вспомнил, как в самый разгар работы Фанни случайно узнала, кем желает ее изобразить художник. А узнав, застыдилась. Кое-как натянув чулки, она в слезах сбежала из мастерской, считая себя недостойной такого воплощения.

В действительности Фанни умерла от оспы. К тому времени она даже вышла замуж – на руке было дешевое обручальное колечко. Но судя по картине, складывается полное впечатление, что именно «пониженная социальная ответственность» довела несчастную девушку до трагедии.

3. Самая недооцененная

«Приезд гувернантки в купеческий дом» (1866)

• Холст, масло 44 x 53,3 см
• Государственный Русский музей, Санкт-Петербург

Картину часто ругали за сухость колорита. Искусствовед Алексей Федоров-Давыдов, заведующий Отделом нового русского искусства Третьяковской галереи, отмечал: «Одна из острейших по тематике, впечатляющих картин В. Перова, эта последняя, неприятна в живописном отношении... Тона этой картины неприятно режут глаза». А собрат Василия Григорьевича по цеху, художник Иван Крамской, и вовсе решил, что на картине чересчур многолюдно. «Сама гувернантка прелестна, в ней есть конфуз, торопливость какая-то и что-то такое, что сразу заставляет зрителя понять личность и даже момент, хозяин тоже недурен, хотя не нов: у Островского взят. Остальные лица лишние и только дело портят», - писал он.

Интересно, что, высмеивая нравы московского купечества, Перов тесно общался с Павлом Михайловичем Третьяковым - главным меценатом Товарищества передвижных художественных выставок, который тоже вышел из купеческой семьи.

4. Самая скандальная

«Сельский крестный ход на Пасхе» (1861)

• Холост, масло, 71,5 x 89 см
• Государственная Третьяковская галерея, Москва

За это творение художника чуть не отправили на Соловки – так хлестко священников и их паству еще не изображали. Пьяная процессия с иконами и хоругвями не видит, куда бредет. Крестьяне с полузакрытыми глазами, одуревший от хмеля священник, раздавивший ногой пасхальное яйцо. Дьячок, метнувшийся спасти символ Пасхи. Рядом баба с иконой, у которой утрачен лик. Тут же нищий, несущий икону вверх ногами. Хозяйка дома выплескивает из кувшина воду на лежащего под крыльцом мужика, которому, видно, уже все равно.

Живописец запечатлел момент «славления» на Святой неделе. Священники, не получавшие плату за свою службу, обходили крестьянские дворы, где исполняли церковные песнопения и молитвы, за что получали нехитрое подношение. Со съестным у бедняков было туго - чаще батюшке предлагали выпить. После таких «пожертвований» священники едва стояли на ногах.

Представленную на выставке Общества поощрения художников в Санкт-Петербурге картину удалили как «бездуховную», запретили воспроизводить в печати, а купившему полотно Павлу Третьякову рекомендовали не показывать ее посетителям.

5. Самая недостоверная

«Охотники на привале» (1871)

• Холст, масло. 119 x 183
• Государственная Третьяковская галерея

Увлеченных охотничьими байками персонажей художник писал со своих знакомых. Рассказчик - врач Дмитрий Кувшинников послужил прототип доктора Дымова в «Попрыгунье» Чехова. Жена Кувшинникова Софья Петровна была хозяйкой литературно-художественного салона, в котором бывали Перов, Левитан, Репин, Чехов и другие художники и писатели. В какой-то момент между Софьей Петровной и Исааком Левитаном, который был младше ее на десять лет, разгорелся роман. Парочка уединялась на этюдах. А досталось за это Чехову, попрыгунья которого получилась уж очень похожей на Софочку. Левитан вызвал писателя на дуэль, но по счастью друзьям удалось ее расстроить.

В образе иронично усмехающегося охотника Перов изобразил врача и художника-любителя Василия Бессонова. Молодой охотник, увлеченный рассказами старших товарищей, - 26-летний Николай Нагорнов - будущий член московской городской управы. Знатоки охоты, отдавая должное познаниям Перова в области этого дела – он сотрудничал в журнале «Охота и природа», находили неточности в изображении. Тушка зайца-русака, например, странным образом не повреждена - по правилам псовой охоты, убитого зверька нужно было ткнуть ножом между лопаток, отрезать ему передние лапы и вставить в седло. Не понятно, как героям удалось разом порешить лесную птицу и зайца – обитателя полей. Случайным выглядит рожок на картине - его использовали на псовой охоте, чтобы собирать в стаю гончих, но стаи гончих здесь не наблюдается. А брошенное на землю ружье – и вовсе ни в какие ворота. Опытный охотник никогда не положит его дульной частью на землю, дабы не засорить канал ствола.

Напился до чертиков в 13 лет

«Говорящая» фамилия у будущего художника появилась случайно. Вообще-то он Васильев, но и это не по рождению – внебрачного сына губернского прокурора, барона Георгия (Григория) Карловича Криденера записали на крестившего его дьячка. Мать, Акулина Ивановна, сошлась с Криденером, похоронив первого мужа. Некоторое время родители Василия жили не венчанными и хотя позже скрепили союз в церкви, их сыну не достались ни фамилия, ни знатный титул.

И быть бы ему Васей Васильевым, если бы не способности к рисованию. Отец отдал сына в частную школу в Арзамасе – тот выписывал пером буквы так искусно, что заслужил соответствующее прозвище, которое со временем и стало фамилией. Однажды вместе с однокурсниками 13-летний Василий был зван на именины одной из барышень. Оторвались так, что домой юношу доставил извозчик в совершенно пьяном виде. Перов чудом не был отчислен, а матушка, Акулина Ивановна, взяла отпрыска под особый контроль.

О личной жизни художника известно не много. В 1862-м он женился на племяннице профессора Ленинградской консерватории Петра Рязанова Елене Шейнс. Но всего через пять лет супруга, а следом за ней двое старших детей умерли. В живых остался только младший сын Владимир – он тоже стал художником. Через пять лет после смерти первой супруги живописец женился снова. Детей в браке не было, но он они появлялись на его полотнах – и было понятно, что автор всем сердцем любит и жалеет своих героев.

Штрихи к его портрету

• 21 декабря 1833 г. (3 января 1834 г.) Родился в Тобольске.
• 1842-1846 гг. Жил с родителями в имении Саблуково Нижегородской губернии Арзамасского уезда. Самостоятельно занимался рисованием.
• 1846-1849 Учился в арзамасской школе живописи Александра Ступина.
• 1852 Переехал с матерью в Москву.
• 1853-1862 Обучался в Московском училище живописи и ваяния.
• 1861 Получил большую золотую медаль Академии художеств за картину «Проповедь в селе» с предоставлением содержания для совершенствования за границей.
• 1863-1864 Набивал руку в Берлине, Дрездене, затем в Париже.
• 1864 В августе получил разрешение на досрочное возвращение в Россию. Осенью, посетив Италию, приехал в Москву.
• 1866 За картины «Тройка» и «Гитарист-бобыль» получил звание академика.
• 1867 Участвовал во Всемирной выставке в Париже, где были представлены картины «Первый чин» («Сын дьячка, произведенный в коллежские регистраторы»), «Дилетант», «Гитарист-бобыль», «Проводы покойника», «Тройка», «Утопленница».
• 1870 Стал одним из членов-учредителей Товарищества передвижных художественных выставок, избран членом правления Товарищества и кассиром московского отделения. Получил звание профессора за картины «Птицелов» и «Странник».
• 1871 Преподавал в Московском училище живописи, ваяния и зодчества.
• 1872 Вступил в брак с Елизаветой Егоровной Другановой. Написал портрет Достоевского.
• 1873 На Всемирной выставке в Вене представил полотна «Охотники на привале» и «Рыболов».
• 1874 Начал работать над картиной о восстании Пугачева.
• 1878 Вышел из Товарищества передвижных художественных выставок. Принял участие во Всемирной выставке в Париже («Портрет Достоевского», «Птицелов», «Странник»).
• 1881 Работал над картиной «Никита Пустосвят».
• 29 мая (10 июня) 1882 г. Скончался от тифа и воспаления легких в Кузьминках. Похоронен в Даниловом монастыре в Москве.