Владимир Войнович: «Знаешь, они обещали меня убить»
Свои первые заметки Владимир Войнович, сын газетного редактора и учительницы математики опубликовал еще в армейской газете в 1951 году – и это были стихи. Потом он сорвался на целину, не закончив вуза, и там тоже писал – но уже прозу. А знаменитым на весь Советский Союз стал в одночасье благодаря снова стихам – знаменитый гимн космонавтов «Четырнадцать минут до старта» прозвучал на всесоюзном радио в 1960 году.
Потом было еще много стихов, повестей и романов. За знаменитую «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» Войновича лишили советского паспорта и выставили из страны в 1980 году, перед тем попытавшись отравить.
«У меня все болело: голова, сердце, ноги»
Об этом инциденте Войнович потом рассказывал сам: в 1975 году «Чонкина» опубликовали в Париже, а Войновича «пригласили» для беседы в КГБ.
- Почему не печатаете роман на родине? Запрет? Давайте обсудим условия снятия запрета.
Придя для второго разговора с сотрудниками КГБ в 408-й номер столичного отеля «Метрополь», Войнович получил дозу яда. Однако, выжил. Хотя долго болел. Уже в эмиграции он подробно описал историю отравления в повести «Дело № 34840»:
– А это что? Микрофон? – спросил я и протянул руку, чтобы микрофон этот вырвать, но Захаров руку успел отдернуть, а с Петровым (внимание!) случилось что-то неожиданное. Он впал вдруг в какое-то странное состояние, захрипел, задергался, стал быстро и часто кивать головой и бормотать:
– Мы с вами откровенно, вы с нами не откровенно, мы с вами откровенно…
И так много раз. Я от неожиданности напрягся, смотрел на него, а он все бормотал одно и то же: «Мы с вами откровенно, вы с нами не откровенно», вдруг завращал глазами, словно гоголевский колдун из «Страшной мести», стал приподниматься, тянуть ко мне руки с ужасной гримасой, возникшей будто от нехватки дыхания, прохрипел: «Хочешь, я тебе расскажу про свою семью?»
И тут же обмяк и сел и стал, словно только проснувшись, приходить в себя.
– Не надо про семью, – сказал я, потрясенный только что увиденным. – Скажите мне лучше, кто вы такой?
– Ну, я начальник отдела, – сказал он уже совсем обыкновенным голосом.
– Ответственный сотрудник комитета, – добавил Захаров почтительно.
В странном состоянии я вышел в коридор и опять направился в сторону, противоположную выходу. Дошел до стеклянных дверей. Они были закрыты, но я долго стоял перед ними, пытаясь понять, как сквозь них проникнуть (и те, кто за мной наблюдал, наверное, были мною довольны). Наконец сообразил, что стремлюсь не туда, повернул обратно, прошел мимо дежурной, посмотрел на нее, любопытно было, как она реагирует на выходца из номера 480. Лица ее не разглядел. Оно как-то расплывалось, но меня это не удивило.
Я спустился вниз и вышел на улицу.
Мне было плохо. У меня все болело: голова, сердце, ноги. Икры ног словно окаменели. В таком состоянии надо было сразу ехать домой. И я бы поехал, если бы хоть чуть-чуть понимал свое состояние.
…....
Как добрался домой, точно не помню, кажется, на метро. На расспросы Иры отвечал односложно (она, занятая ребенком, сначала ничего не заметила). Чувствуя, что мне как-то не по себе, я включил телевизор. Показывали хоккей. Я стал смотреть, но не понял, кто, куда и зачем бежит. Я отметил, что ничего не понимаю, но не испытал при этом ни досады, ни недоумения.
Будучи человеком от природы здоровым, я обычно никаких лекарств не принимал, а тут залез в домашнюю аптечку, принял две таблетки элениума – не помогло.
В первом часу ночи я вдруг вспомнил некоторые высказывания Петрова, и только сейчас до меня дошло их значение. Ира спала с дочкой в другой комнате. Я пошел, разбудил ее, попросил выйти на балкон и здесь сказал: «Ты знаешь, они обещали меня убить». Но своего состояния и сейчас оценить не мог.
Я предположил, что предмет, принятый мною за микрофон, был чем-то другим, и попытался описать его. Небольшая коробочка, по-видимому, из пластмассы. Приблизительные размеры: 25 х 20 х 5 мм. Боковые стенки зеленого цвета, пластинка, обращенная ко мне, – кремового. В пластинке несколько рядов мелких отверстий. Два провода (так мне запомнилось, но потом я в этом усомнился) – зеленый большего сечения, белый – меньшего.
Мои подозрения: коробочка не микрофон, а распылитель двух газов, подаваемых по двум шлангам.
«В любом случае никогда не жалейте о том, что сделали»
Десять лет, с 1980 по 1990 г.г. писатель прожил в Германии и США. Писал книги, выступал перед читателями, сотрудничал с радио «Свобода» и – осваивал компьютер.
- Я, наверное, первый из российских литераторов, кто обзавелся персональным компьютером. В 1983 году купил машину IBM, которая вместе с монитором, ужасным игольчатым принтером и русской программой была сравнима по цене с Volkswagen Golf.
Уезжая, Владимир Войнович оставил на родине двух старших детей от первого брака – Марину и Павла. Но его любимая вторая жена Ирина и младшая дочка Олечка сопровождали главу семьи в скитаниях по Европе.
На волне развала Советского Союза власти России вернули Войновичу гражданство. И он приехал домой. Но себе не изменил – все годы, проведенные в России, он продолжал писать книги, обличающие власть. Поддерживал диссидентов, сотрудничал с оппозиционными СМИ.
- Сейчас очень много говорят, что писатель никому ничего не обязан - хочет защищает кого-то, хочет, не защищает. Это правильно. Но ПЕН-клуб это такая организация, куда по идее принимают только писателей, больших и маленьких, которые, как предполагается, имеют душевную потребность кого-нибудь защищать. А если не хочешь никого защищать, хочешь быть просто писателем или даже просто ба-альшим писателем, будь им. В одиночку. Или объединившись как-то с другими большими.
К несчастью, Войнович пережил не только вторую жену, но и старшую дочь. Ирина умерла в 2004 году, а дочь двумя годами позже. Третьей женой писателя стала вдова журналиста Томаса Колесниченко Светлана.
Уже после 80-летнего юбилея стал осваивать . И там тоже полемизировал с подписчиками.
- Как ни уклонялся, а все-таки приходится осваивать новейшие технологии.
Сообщаю приятную для меня новость. Мои молодые друзья из компании eBook Applications LLC приложили много усилий и выпустили в свет Фан-бук приложение Voinovich Book, которое работает на мобильных устройствах, содержит практически полное собрание моих сочинений, список рекомендованной литературы, имеет прямую связь с фейсбуко*м и вообще, как я понял, отличная и удобная читалка. Продается в он-лайн магазинах.Надеюсь, если купите, не пожалеете. В любом случае никогда не жалейте о том, что сделали.
До сих пор я о своем ФБ особенно не заботился. Попробую стать поактивнее.
Владимир Войнович не успел стать «поактивнее» в Фейсбуке* – инфаркт унес его жизнь ночью 28 июля, в его доме под Москвой. Светлая долгая память писателю!
*Организация запрещена на территории РФ
