Почему полицейских называют «мусорами» и «легавыми»

В стране где, как говорят, половина сидела, а половина охраняла, не мог не возникнуть и своеобразный тюремный сленг. Он прочно вошел в жизнь общества. В России собеседник может скатиться на тюремный жаргон совершенно внезапно, кем бы он ни был, – академиком или простым работягой.

Две версии нехорошего слова

Жаргонизм «мусора», которым называют сейчас сотрудников полиции, возник еще тогда, когда они были милицией. Существует две версии происхождения слова «мусор» как обозначения работников правоохранительных органов.

В царской России это слово было лишено оскорбительного смысла. В те времена сыскной отдел московской полиции назывался Московским Уголовным Сыском (МУС). Вплоть до революции полицейские столицы так и представлялись: мусор такой-то. Имелось в виду: Московское Управление Сыскного Отделения России или Московского Уголовного Сыска Оперативный Работник.

С 1917-го года МУС получил более благозвучное название, но словечко уже закрепилось в народной речи. Оно обозначало не только служащего силового ведомства, но и стало синонимом подлеца, карьериста и беспринципного человека.

По второй версии, слово “мусор”, как и другая блатная лексика, родом из Одессы. Город-порт известен своей древней и богатой криминальной традицией, а также влиятельной еврейской общиной. Огромное количество жаргонной лексики сформировалось именно в одесских еврейских уголовных кругах.

Всем известные понятия «фраер», «бугор», «ништяк» имеют корни в иврите. Оттуда ведет свою родословную и слово “мусор”. Оно образовано от древнееврейского слова «мосер», означающего человека, который что-то сообщает.

Это слово обозначает также доносчика, того, кто “стучит” органам правопорядка на своих знакомых и близких людей. И в русской жандармерии, и в советской милиции услуги сексотов были востребованы. Слово “мусор” как обозначение представителя милиции перешло и на них.

Венгерские менты

Жаргонное выражение “мент” стало еще одним вызывающим обиду служителей правопорядка наименованием их профессии. В среду российских преступников слово “мент”, также, как и “мусор”, вошло еще до революции. Это слово упоминается в секретном пособии по блатному жаргону, выпущенному МУРом еще в конце 20-х годов. Согласно справочнику, слово «мент» у “блатных” обозначает тюремного надзирателя или сотрудника милиции.

Специалисты-филологи считают, что “мент” проник в язык российского криминалитета из польской уголовной “фени”. Это синоним слова «мусор». В польский язык “мент” попал, в свою очередь, из Венгрии. В венгерском языке есть слово “mente”, означающее плащ-палатку, которую носили венгерские жандармы.

Русский писатель Владимир Даль в своем знаменитом “Толковом словаре” указал, что слово “ментик” - это верхняя куртка у гусар. Вместе с польскими каторжанами прозвище «мент» и попало в нашу страну. Им стали называть надзирателей, полицейских урядников или городовых

В новейшую историю “мент” пришел с перестройкой. Работники культуры сделали слово практически официальным, выпустив фильмы «Авария – дочь мента», а затем и сериал «Менты». Эта популярная лента и ее многочисленные продолжения сформировали положительное отношение и к слову «мент», и к его носителям.

Поспособствовали вхождению в нашу речь этого слова и исполнители шансона. И даже после переименования милиции в полицию жаргонизм «мент» остался с нами. Видимо, навечно.

Легавые бегут по следу

История появления третьего жаргонизма, связанного с полицией, тоже весьма любопытна. По одной из версий, после революции оперативные сотрудники рабоче-крестьянской милиции, заступив на службу, получали жетон с личным номером. Он представлял собой значок с изображением охотника на уток в сопровождении легавой собаки.

Чтобы опознавать «своих» в толпе, милиционеры прикручивали жетон на лацкан пиджака тыльной стороной. После этого оперативники и получили прозвище “легавых”.

Еще одна версия гласит, что работников милиции прозвали «легавыми» по аналогии с быстро бегущими, мчащимися за добычей собаками. Такое прозвище обидным назвать сложно, и скорее оно даже льстит.

Согласно третьей версии, «легавыми» милиционеров стали называть еще до революции. Сотрудники царского уголовного розыска носили на одежде нашивку с изображением собаки, а для конспирации часто представлялись окружающим членами охотничьего клуба. Но обществу об этой хитрости стало скоро известно. Нашивки исчезли, а прозвище осталось.