Власти Украины утверждают, что «у них нет националистов и русофобов». Свежо предание, да верится с трудом. Был и национализм, и русофобия, еще со времен правления Виктора Ющенко. Президент Украины любил артистов и опекал международный кинофестиваль «Молодость» в Киеве. Раньше все пресс-конференции на фестивале проходили на русском и английских языках, а при Ющенко стали проходить на украинском и французском. Делегации из России не то чтобы гнобили, но держали на задворках.
А на Международном Одесском кинофестивале и вовсе за людей не считали. По крайней мере, журналистов и критиков. Свою историю рассказывает корреспондент «ЭГ» Анжелика Заозерская.
— В 2013 году у меня, журналиста российской газеты «Вечерняя Москва», отобрали аккредитацию только за то, что я посмела возразить на отказ пустить меня на просмотр фильма российского режиссера Александра Кайдановского «Маэстро» после того, как прозвучал третий звонок. Объяснила, что трамвай из Аркадии не пришел по расписанию, а я специально ехала, причем вместе с пожилой мамой. И поскольку в зале все равно не было зрителей, я бы никому не помешала. Но из моего сочетания «российский режиссер» программный директор кинофестиваля устроил истерику. Бесцеремонно у меня отобрали аккредитацию и запретили приходить на показы и пресс-конференции.
В результате я не могла попасть на пресс-конференцию режиссера Киры Муратовой, ради которой и приехала на фестиваль в Одессу. Недолго думая, написала письмо мужу Киры Муратовой — художнику Евгению Голубенко (Кира Георгиевна не пользовалась интернетом), в котором рассказала о том, что произошло.
Евгений Голубенко и Кира Муратова предложили зайти с ними на пресс-конференцию и сесть рядом.
«Не посмеют вас прогнать рядом с нами», — сказал Голубенко.
Но все оказалось гораздо сложнее. Как только программный директор фестиваля увидел меня рядом с Кирой Муратовой, стал орать, что я — русская националистка, и мне нет места на этом смотре кино. Но Кира Георгиевна поставила ультиматум перед организаторами: «В противном случае я отменяю пресс-конференцию».
На Международный Одесский кинофестиваль я приехала за свои деньги. До этого три года я освещала его в российской прессе, и все три года ко мне не было никаких претензий — ни с одной, ни с другой стороны. Правда, тогда директором российской программы была моя коллега из Москвы — Мария Безрук.
Эту историю я сразу же описала на своей странице в социальной сети Facebook, и в комментариях украинских коллег (не буду называть их имена) прочитала массу оскорблений. На том же фестивале одна милая одесситка любезно согласилась вызвать мне такси (повторяю, что добираться в Одессе на общественном транспорте в курортный сезон — весьма проблематично), и когда мы ждали автомобиль, она поделилась тревожными мыслями.
«Боюсь, что будет война. Все идет к этому. В Киеве накопилось столько ненависти», — сказала моя собеседница.