Короче, Склифосовский: Спас сотни тысяч жизней, но не уберег семью
Благодаря гайдаевской фразе, прозвучавшей в фильме «Кавказская пленница», имя врача стало нарицательным. 6 апреля отмечали 185 лет со дня рождения Николая Васильевича Склифосовского, жившего и работавшего во времена, когда медицина напоминала пытки.
Биографы описывают два обморока студента Склифосовского. Первый - при наблюдении за хирургической операцией, когда кровь хлестала во все стороны. Второй - при занятиях в прозекторской. Бездыханного студиозуса нашли рядом со вскрытым трупом. Все это легко списать на юношескую впечатлительность. Но в Европе анатомические демонстрации недаром называли «вратами смерти». Грязь, вонь, мучения - спутники хирургии до того, как внедрили анестезию и антисептику.
Будущий хирург Уильям Уайлд назвал «удручающим действом» операцию, которую наблюдал студентом: мужчине удалили глазное яблоко без анестезии. Обычно операции делались на трезвую голову. Крепкие ассистенты удерживали больного, а хирург стремительно работал идеально заточенным ножом. Европейский рекорд удерживал шотландец Джеймс Сайм: за 12 секунд он ампутировал мужчине ногу в области бедра. В исключительных случаях больного могли ударить деревянной кувалдой. Иногда с «наркозом» перебарщивали, и пациент отправлялся в морг. Алкоголь старались не давать. Не только из-за усиливавшегося кровотечения, но из-за драк, которые затевали пациенты.
Чтобы убираться было сподручнее, пол операционной засыпали опилками. Приятно пахнущие древесиной в начале рабочего дня, они быстро превращались в кашу, пропитанную кровью и гноем. Чтобы перебить смрад, использовали мощную «парфюмерию», вплоть до нашатырного спирта. О том, чтобы дезинфицировать инструменты, не было и речи. В лучшем случае сполоснуть.
Научил врачей мыть руки
Николай Васильевич прославился многими работами. Диссертацией о кровяной околоматочной опухоли. Техникой полостных операций. Изобретенным «русским замком»: ткань рассекается, чтобы добраться до сломанной кости. Обломанные концы пропиливаются так, чтобы соединить в пазах, и фиксируются проволокой или винтами.
Он создал Клинический городок в Москве на Девичьем поле - клиники и медицинские институты существуют и сегодня в составе Первого меда (Сеченовского университета). Однако величие Склифосовского ощущает каждый. Чистые руки, обработка помещения перед операцией и дезинфекция после, использование антисептиков. Сегодня это кажется само собой разумеющимся. Но во второй половине XIX века признаком правильно прошедшей операции считался гной в ране! «Больничная гангрена» - распространенный диагноз того времени; пациенты гнили заживо после операции, которая должна была их спасти.
В 1860-х Луи Пастер победил «болезни вина»: избавил бочки и перегонные аппараты французов от микробов. Его работы стали основой микробной теории. Склифосовский первым из русских объявил войну микробам. Но врачи всего мира не спешили менять привычки, а над коллегой издевались:
- Не смешно ли, что такой крупный человек, как Склифосовский, боится таких мелких творений, как бактерии, которых он даже не видит!
Оперировал под пулями
- Война - это травматическая эпидемия, - сказал Николай Пирогов. Он проводил операции, когда над блиндажом проносились турецкие, французские и английские ядра. На монументальной панораме «Оборона Севастополя» нашлось место великому хирургу и пионеру анестезии - вот он выскочил из укрытия в кожаном фартуке, залитом кровью. Пирогов стал учителем, наставником и близким другом Николая Васильевича.
На стол перед Склифосовским лег молодой солдатик. Кисть похожа на мешок, набитый глиняными черепками. Но ткани, к счастью, почти не задеты. Промокнув ссадины йодом, Склифосовский задумался. Переломанную конечность проще ампутировать. Но вместо отсечения врач наложил гипс. Несколько недель спустя счастливец шевелил пальцами. На полях боя Склифосовский провел тысячи операций. Разработал новые методы перевязок и транспортировки раненых, которые использовались и в Первую, и во Вторую мировые войны.
Как военно-полевой хирург Склифосовский прошел австро-прусскую, франко-прусскую, сербско-черногорско-турецкую и Русско-турецкую войны. За это его прозвали «ветераном всех войн».
- После трех-четырех операций кряду, часто при высокой температуре в операционной, надышавшись за несколько часов карболкой, эфиром, йодоформом, он приходил домой с ужаснейшей головной болью, от которой отделывался маленькой чашечкой очень крепкого кофе, - вспоминала его вторая супруга Софья Александровна, которая из-за мужа погибла ужасной смертью.
За службу Склифосовскому пожаловали генеральский чин. В 1919 году, 15 лет спустя после смерти медика, в его поместье ворвались анархисты. Увидев портрет хозяина в военной форме, они взбесились. Парализованную Софью Александровну изрубили лопатами. Дочь Тамару изнасиловали и вздернули на ветке в саду. До письма Ленина, который лично обещал безопасность великому медику, никому не было дела.
Похоронил детей
Возможно, сама злая судьба превратила Склифосовского в непримиримого борца с инфекциями. В детстве он жил на хуторе Карантин, названный по санитарной станции. В 1840-х на Украине свирепствовал голод, а в 1848-м выживших добила холера. Болезнь забрала мать. Отец Василий отдал детей в одесский приют, после сам заразился и умер. Из двенадцати детей повзрослели только пятеро. Первая жена медика, Елизавета Морган, умерла от тифа в 24 года, оставив троих детей. Болезни забрали и их, а старшую, Софью, сделали инвалидом. Она, по слухам, утопилась. Из восьми отпрысков от второго брака только дочь Ольга дожила до старости. Русско-японская и Гражданская войны забрали сыновей доктора. Остальные умерли от болезней в детстве.
Считается, что гения медицины подкосила семейная трагедия. В 1900 году сын Володя сблизился с революционерами-террористами. Юноше приказали застрелить полтавского губернатора Митрофана Катеринича. Владимир знал его с детства и обратил дуло револьвера на себя. После смерти сына Склифосовский пережил несколько инфарктов и умер от инсульта в 1904 году.
В коридорах института бродят призраки
- Расположение: Москва, Садовое кольцо, метро «Сухаревская»
- Джакомо Кваренги, автор проекта, о нем шутили: «замечателен по огромной синеватой луковице, которую природа вместо носа приклеила к его лицу».
- Строил Елизвой Назаров, бывший крепостной, родственник и ученик Василия Баженова.
Историческое здание НИИ скорой помощи им. Склифосовского - это Странноприимный дом. Открылся летом 1810 года, чтобы сотня престарелых вела «жизнь смиренную, миролюбивую и не праздную, удаляясь от всякого порока; без позволения начальства отнюдь из дома не отлучаться». За нарушение правил - день на воде и хлебе, за повторное - исключение. Подопечными были люди служивые и военные вдовы. Проблемы с постояльцами начались сразу. Отставной сержант Дмитрий Кочергин «ушел и найден в кабаке с развращенными женщинами». В другой раз «богаделенки Вележева, Агишева, Назаревская и Зайцова три дня [...] замечены были в пьяном виде».
- 1792 - Начало строительства
- 1810 - Торжественное открытие
- 1812 - Госпиталь сначала русской, а затем французской армий
- 1919 - Открыта станция скорой помощи
- 1923 - Учрежден НИИ неотложной помощи им. Склифосовского
- 1984 - Построена громада главного корпуса
- 2021 - 867 врачей и научных сотрудников принимают 67 000 пациентов в год
Только факты:
- 17 января 2008 года Патриарх Алексий II совершил освящение воссозданного храма
- Работники Склифа рассказывают о призраке женщины в белом, которая бродит по зданию по ночам. Из-за постоянной близости к смерти здесь верят
в духов. - Основатель - граф Николай Шереметев (1751 - 1809) считал больницу своим главным достижением. Один из самых влиятельных людей того времени.
Неравный брак
Если верить песне «Вечор поздно из лесочка», очень популярной в XIX веке, Прасковья и Шереметев встретились, когда крестьянка загоняла коров с пастбища. Граф тут же влюбился и обещал взять в жены. Правда, не верится, что Параша гоняла буренок, ведь она с детства блистала в театре. За что Екатерина II подарила ей алмазный перстень. Из-за туберкулеза у Прасковьи пропал голос. Тогда влюбленный граф Шереметев поспешил с женитьбой и даже не получил разрешения на неравный брак у императора. В оправдание запустили легенду, что Прасковья не простая русская крестьянка, а представительница рода плененных польских шляхтичей.
