Не оправился от удара до конца дней: история самой большой любви Рудольфа Нуреева
Нищее военное детство и строгий отец, не брезговавший рукоприкладством, наложили отпечаток на характер Рудольфа Нуреева: еще ребенком он был нервным, взбалмошным, с мгновенными перепадами настроения. С другой стороны, не будь в нем этой эмоциональности, мир лишился бы страстного танцовщика.
Пылкость эта проявлялась не только в танце. По воспоминаниям коллег и знакомых, Нуреев был ненасытен и неразборчив в сексе. Свою ориентацию он не скрывал даже в СССР, а уж когда остался на Западе, вовсе начал ею бравировать.
Говорили, что ему было все равно, с кем и где: он находил партнеров и на улицах, и в гей-клубах. Приписывали Рудольфу Нурееву связь с самыми известными гомосексуалами – Элтоном Джоном, Фредди Меркьюри и Жаном Маре. Но главной его любовью стал датский танцовщик Эрик Брун.
Будучи на гастролях с советским балетом во Франции, Рудольф Нуреев попросил там политического убежища. Статус беженца французы ему дать отказались, и тогда он переехал в Данию, власти которой оказались сговорчивее.
У Эрика Бруна на тот момент была невеста – балерина Мария Толчифф. Она первой познакомилась с Рудольфом. В момент размолвки с женихом она решила представить Нуреева как своего ухажера, чтобы тот приревновал. Тем более что советский танцовщик давно восхищался мастерством Эрика и сразу согласился поехать к нему в гости, не зная о реальных намерениях Марии.
В первую встречу толком и не поговорили: Нуреев не владел английским настолько, чтобы вести непринужденную беседу. Зато в театре они пересекались постоянно, и как-то Эрик позвал Рудольфа на обед. То, что случилось потом, стало потрясением для Марии. Она закатила истерику, но было поздно.
Высокий невозмутимый датский красавец и вспыльчивый любвеобильный татарин – вот уж действительно лед и пламень. Они не могли друг без друга, но и вместе было сложно. Рудольф закатывал истерики, требуя к себе внимания и полного погружения в свои проблемы. Это касалось не только интимной стороны жизни. Нуреев хотел перенять идеальную технику партнера, научиться так же безупречно танцевать.
«Их отношения никогда не были легкими. Эрик держал себя под полным контролем, а Рудольф подчинялся настроению. Эрик пытался заставить его понять всякие вещи, а когда не получалось, расстраивался, и у них происходили ссоры. Рудольф очень многого хотел от Эрика. Он всегда от него чего-то требовал, и Эрик говорил: «Но я отдаю все, что могу, и после этого чувствую себя выжатым!»» – рассказывала близкая подруга Эрика Бруна, болгарская балерина Соня Арова.
Эрика раздражала неразборчивость Рудольфа в связях. Нуреев не понимал холодности Бруна и его желания иногда побыть одному. Тем не менее они были вместе больше 20 лет. Пока не выяснилось, что Эрик, уехавший руководить Национальным балетом Канады в Торонто, завел там роман с ученицей, которая родила ему ребенка. Да, Эрик был бисексуалом, и это еще больше бесило Рудольфа. Они перестали быть сексуальными партнерами, но близкие отношения поддерживали до смерти Бруна.
Датский танцовщик скончался в 58 лет – по официальной версии, от рака легких. Поговаривали, что этим диагнозом прикрыли настоящий – ВИЧ, чтобы было меньше разговоров. Узнав, что самый близкий человек при смерти, Нуреев сорвался и приехал к Бруну. Они болтали всю ночь, а наутро Эрик уже не мог разговаривать. Рудольф был с любимым до его последнего вздоха. И эта смерть словно забрала с собой частичку самого Нуреева.
Вскоре он сам начал тяжелую борьбу с жуткими осложнениями от СПИДа, на которую тратил бешеные деньги – до двух миллионов долларов в год. Однако победить смертельную болезнь, которая съедала его изнутри, не смог. До конца дней смотрел на него с фотопортрета милый друг Эрик Брун.
