Какой была судьба реального прототипа книжного героя
Жизнь удивительнее вымысла. Мы напряженно следим за приключениями литературных персонажей. Но не догадываемся, что их реальные прототипы достойны жизнеописания без литературной обработки.
Когда в 1916 году 17-летнего Осипа Беньяминовича Шора попытались призвать в окопы Первой мировой, он выдал себя за турка. Иностранных подданных в армию не брали. Складно придумывать он научился с детства, вдохновленный книгами Фенимора Купера. Юношей он носил матросскую кепку и длинный белый шарф авиатора, рассказывая, что собирается в Бразилию.
Возвращаясь в 1918 году в Одессу, Шор выдал себя за шахматного гроссмейстера и продал билеты на свое выступление, чтобы оплатить билеты. А когда наступила зима, очаровал пухленькую провинциалку и скоротал холода под ее теплым боком в качестве жениха. В Одессе он устроился в ЧК, где богатый опыт мошенника помог ему громить банду Мишки Япончика. Но когда в перестрелке погиб брат Натан, уехал в Москву. Здесь-то он и познакомился с писателем Валентином Катаевым, который так вдохновился байками Осипа, что задумал авантюрный роман. Изначально он думал писать его вместе с братом Евгением и журналистом Ильей Ильфом. Но молодые литераторы проявили изворотливость, достойную своего героя, и «умыкнули» идею. Так появилась книга «Двенадцать стульев», переизданная только в СССР больше 60 раз! После Москвы Осип уехал в Челябинск, снабженцем на первый тракторный завод. Он подговорил коллег распространять слухи, что партизанил в Гражданскую войну, ради пенсии. Его слава была такой, что новые байки появлялись даже без его участия. Например, о драке с чекистами, пришедшими арестовывать директора завода.
- Дома у нас шутили, что летом он заведует катком, а зимой - лодочной станцией, - вспоминала племянница Шора. - В октябре 41-го, слышала от мамы, он умудрился получить направление в Среднюю Азию для сопровождения эвакуированного московского зоопарка в Ташкент. Кажется, он прожил много жизней. Он был нашим «богатым родственником». Одно время он бывал у нас очень часто. Сидели с отцом на тахте и тихо обсуждали предполагаемые планы. Доносилось только: «сидел», «сидит», «посадили», «посадят».