Джек Лондон 25 лет пытался убить себя
12 января мир отмечает 145 лет со дня рождения Джека Лондона - американского писателя, ставшего ролевой моделью для поколений советских мужчин. Красивый, яркий, страстный, он превратил свою жизнь в слова. А по громким словам устраивал жизнь. Примерил на себя много ярлыков, но так и остался неизвестным до конца.
В верховьях реки Колымы вода течет быстро и яростно. Даже в ясную погоду над угрюмо-красивыми невысокими горами висят облака-богатыри. Лес расступается. Яркое солнце рассыпается золотой дробью по холодной воде озера Джека Лондона. Это один из самых живописных пейзажей на севере России. Попасть сюда - немалый труд. Рассказывают, что первые советские исследователи нашли на берегу роман «Мартин Иден». Поэтому и назвали водоем в честь автора. Советские геологи покорили неприступный край, чтобы добывать несметные богатства на благо Родины. В их рюкзаках рядом с солью, спичками и россыпью патронов лежал томик любимого писателя. Его рассказы о суровой красоте Севера и настоящей жизни в борьбе многих вдохновили покинуть комфорт города. Для них, мальчишек-первооткрывателей, слова Лондона звучали гимном:
- Я лучше спою одну дикую песню и разорву ею свое сердце, чем проживу тысячу лет, заботясь о пищеварении и боясь простудиться.
Авантюрист
В 12 лет Джек Лондон, урожденный Джон Гриффит Чейни, работал по 12 часов на консервном заводе. А в 15, чтобы не сдохнуть, занял денег у чернокожей рабыни Вирджинии Прентис, которая заменила ему мать. Купил лодку и стал «устричным пиратом» - рыболовом-браконьером. Тяга к приключениям и любовь к литературе идеально сочетались в юноше. Но необходимость выживать заставляла гнуть спину: он был матросом, служил в армии, бил тюленей, бродяжничал, сидел в тюрьме.
В школе учился от случая к случаю. Его университетом стал салун «Первый и последний шанс» в калифорнийском Окленде. Пропитанные крепким спиртным духом стены появятся во многих будущих рассказах.
За стойкой он познакомится с капитаном Александром Маклином, который превратится в знаменитого «морского волка» Ларсена. Однажды 17-летний разнорабочий признался владельцу бара Джону Хейнолду, что мечтает поступить в университет и стать писателем. Бармен знал: Джон - надежный малый, и одолжил денег. Однако Лондон так и не окончил учебу. Его мир перевернуло письмо от человека, которого юноша считал биологическим отцом. Уильям Чейни признался, что он импотент, а Флора Уэллман нагуляла пацана неизвестно от кого. Тогда-то бастард без роду и имени отправился на золотые прииски Клондайка. Либо разбогатеть, либо сгинуть. Разница небольшая.
Социалист
Холод и лишения. Тяжкий труд и цинга, от которой у Джека выпали зубы. Все это отрезвило молодого мужчину. Он видел, как золотая лихорадка пожирает людей. Даже везунчики спускали состояние на виски и проституток, не заботясь о будущем. Лондон мечтал выбраться из нищеты и прославиться. Его золотом стало слово. За рассказ «Тысяча смертей» он получил $40.
- Эти деньги спасли меня, - вспоминал писатель. Он понял: чтобы выжить, будет продавать мозги. Его литературный взлет был стремительным. И почти все произведения Лондон создал между 1904-м и 1914-м.
С Клондайка Джек вернулся убежденным социалистом. Он на собственной шкуре уяснил, как американский капитализм эксплуатирует работяг, дурманя «американской мечтой». А в 1904-м, когда отправился корреспондентом на Русско-японскую войну, убедился, что власть капитала везде преступная.
Расист
Прогрессивные взгляды Лондон сочетал с такими, что сегодня выглядят отвратительно. Поддерживал расизм, которым очаровались европейское и американское общества на рубеже веков. Куклуксклановцы и фашисты всех мастей считали популярность Лондона примером арийского превосходства. Писатель и сам помогал им, критикуя иммигрантов и «низшие расы», отравляющие англо-саксонскую кровь.
- Я верю, будущее за евгеникой, - писал он.
Вера в то, что человеческую природу можно улучшить грубыми вмешательствами, породит кровавый молох нацизма в Германии и самые отвратительные преступления расизма в США. Но если взгляды общества менялись медленно, то Лондон был готов пересмотреть свои убеждения. В путешествии по Гавайям он познакомился с многочисленными мулатами. А на Русско-японской войне изменил мнение об азиатах. Заядлый боксер и спортивный журналист, он писал о поединке между чернокожим Джеком Джонсоном и канадцем Томми Бернсом:
- Белый проиграл потому, что был слепо уверен, что только цвет кожи делает его лучше. Но лучшим бойцом был черный. Слава Джонсону!
Когда безумные нацисты в 1933 году жгли костры из книг, в пламя полетел роман «Железная пята». На его страницах Лондон осудил фашизм в США. Другие книги рейх не запретил.
Писатель отмечал, что банкиры и политиканы в США разыгрывают расовую карту, чтобы скрывать махинации. Но современность предъявила толерантный счет. В 1996 году в канадском Уайтхорсе в честь писателя хотели назвать бульвар. Но, припомнив расистские сочинения, оставили Двухмильный холм.
Вопросы об ориентации
Джек Лондон был дважды женат. Но кого удивишь браком. Недавно даже венгерский депутат-гомофоб и семьянин Йожеф Сайер спалился на гей-оргии. Вопросы об ориентации писателя задавали уже при жизни. В среде суровых старателей на приисках ледяного Юкона мужеложство не было чем-то шокирующим. В рассказах того периода можно встретить жаргонных «панков», «прушунов» и «веселых котов» - все эти слова во времена Лондона имели однозначное гомосексуальное значение.
В сборнике «Дорога» Лондон описал личный опыт бродяжничества. Сквозь строки сквозит педерастия, а бродяжническое общество строится на сексуальной иерархии, в которой над юношами доминируют старшие. На интимные отношения намекал Леон Рэй Ливингстон, с которым бродяжничал Джек. Чармиан Лондон укоряла биографа Эптона Синклера, что тот подогнал образ ее покойного мужа под свои нужды:
- Вы не знали всего о Джеке. Особенно о сексе. Очень немногие знали о его многогранности. И несправедливо по отношению к нему и читателям оставлять без внимания какую-либо его сторону. Его детскую сторону, его женскую, его нежность и его любвеобильность.
Канадский журналист Гарет Киркби, повторивший путь Лондона по Юкону, пришел к выводу:
- Фотографии писателя заставили мой гей-радар пищать на полную. А исторические документы и его сочинения раздразнили интуицию. Мои поиски добавили догадкам крови и плоти. Однако Лондон оказался сложнее, и я не смог однозначно подтвердить, что он занимался сексом с мужчинами.
Наркоман
Лондон был рабом многих зависимостей. Одна из них - обязательные тысяча слов в день. Для человека, незнакомого с творческим зудом, такая привычка может показаться шуткой. Однако многие авторы описывают психологическую и физическую боль, если не выполняешь норму. Американский писатель Стивен Кинг, десятилетиями работающий в похожем режиме, сравнивает ощущения с наркотической ломкой. А с этим делом он хорошо знаком.
Другая, более понятная, но разрушительная зависимость, - алкоголь. Из 40 лет жизни - 25 Джек не мыслил без бутылки. Впервые повесть «Джон Ячменное зерно» вышла в СССР в 1925 году под названием «Зеленый змий». В ней без прикрас показана жизнь алкоголика. Спиртное возносит одержимого на вершину блаженства, но каждый раз больно швыряет на самое дно. Как общественный активист, Лондон поддерживал введение сухого закона. Он стеснялся публично просить о помощи, но умолял намеками в своих произведениях. Мечтал завязать, но каждый день тянулся к горлышку.
К 40 годам его кожа приобрела желтый оттенок. Глаза были красными от лопнувших капилляров. Кожа на миловидном лице, которое так нравилось девушкам, обвисла. Алкоголь разрушил печень. Но убил морфий. Неизвестно, случайно ли он вколол себе двойную дозу наркотика. Писатель перенес много болезней. Страдал от цинги на золотых приисках. В путешествии по тропическим морям подцепил тропический сифилис и мочекровие. К концу жизни глушил чудовищные боли наркотиком. Страдая от дифтерии, мог сбиться со счета ампулам с морфием. Но может, не сумел во второй раз провернуть ритуальное жертвоприношение. Ведь когда-то он вместо себя заставил покончить жизнь самоубийством своего главного персонажа - Мартина Идена. 22 ноября 1916 года умер человек, а вымышленный Мартин Иден остался жить в веках.
